Профилактика правонарушений: чиновники против АУЕ

Вчера в Пензе открылся региональный форум «Актуальные вопросы в сфере профилактики правонарушений и преступлений». Сотрудники прокуратуры, полиции, директора учебных заведений и первые лица города и области обсудили, как сделать город и область безопаснее. Попробуем и мы разобраться, как это можно сделать.

Приветственное слово организаторы форума доверили произнести губернатору Ивану Белозерцеву. Он сразу обозначил три основные темы обсуждения: бытовое насилие в социально уязвимых группах; детская преступность и рецидивисты.

- Употребляет спиртные напитки, ведет асоциальный образ жизни, нигде не работает - это угроза того, что он может оставить открытым газ и может произойти взрыв. Мужья избивают жен, и жены не знают, куда обратиться. Если обращается - должной реакции участкового милиционера нет, а что женщине-то делать? – заявил с трибуны Иван Александрович.

Во многом наш губернатор прав – не каждая женщина, подвергающаяся домашнему насилию, куда-либо обращается. Порой бывает даже так, что муж буквально делает из благоверной отбивную, но она все равно никуда не обращается. И полицейские очень не любят принимать заявления о домашнем насилии. И дело тут не в декриминализации побоев.

Дело в том, что женщины очень часто забирают свои заявления – проспавшись в «обезьяннике», муженек приползает домой на коленях и клянется, что больше и пальцем ее не тронет. Женщина его прощает и на радостях бежит забирать заявление. А полицейский на отработку этого заявления уже время потратил, которое мог потратить на другое дело. Но надежда на исправление любимого человека придает уверенности – это уж точно был последний раз.

Конечно, это один из возможных сценариев и бывают, к сожалению, в нашем городе недобросовестные, как выразился губернатор, сотрудники и во власти, и в правоохранительных органах.

Но все же, как заставить избитую женщину обратиться в полицию? Как уговорить ее написать и, что еще важнее, не забирать заявление на родного ей человека? Ведь женское сердце более живет чувствами, чем холодным расчетом. Сегодня она мужа сама готова на лоскуты порвать, а завтра уже простила и надеется, что вот в этот раз он одумается, возьмется за голову, бросит пить и найдет работу. Иногда это помогает, но чаще всего, через неделю, месяц, год период просветления заканчивается и все начинается заново.

А если не избитая жена, то кто заявит на побои? Соседи? Очень немногие люди захотят тратить на это время. Это же надо вызвать полицию, давать объяснения, потом еще в суд ходить, время свое тратить. Так еще и сосед будет знать, кто на него донес и в темном подъезде подкараулить может. У нас же в стране сообщение в полицию считается «стукачеством» и вообще позор-позор. А потом все удивляются: как так, в соседней квартире насмерть забили женщину, а никто не слышал. Слышали все. Просто не захотели вмешиваться.

«Дота2», малолетний наркобарон и воспитание

Следующая затронутая губернатором тема – профилактика подростковой преступности. Приятно было узнать, что в Пензенской области сохраняется один из самых низких показателей по детям-преступникам. Но они есть и, в качестве источника зла, были названы социальные сети и компьютерные игры. Иван Белозерцев даже рассказал об известном ему случае самоубийства: подросток всю ночь играл в небезызвестную «Доту-2» и наутро, из-за проигрыша крупной суммы на чемпионате покончил с собой.

Конечно, доля правды в словах губернатора есть. Еще свеж в памяти нашумевший «Синий кит», игра, финальным заданием которой было то открыть газ на плите и пойти спать, то спрыгнуть откуда-то, то еще какой-нибудь хитровыдуманный способ покончить с собой, а иногда и подсадив по дороге на тот свет нескольких близких людей. А повальное увлечение селфи, когда детишки залезали на объекты железнодорожной инфраструктуры? И так называемый руфинг, который в нашем детстве назывался «пойдем побегаем по стройке»?

И про компьютерные игры Иван Белозерцев тоже отчасти прав. Конечно, на психику взрослого человека игра влияет как расслабляющее средство. Но на несформированный мозг школьника… Игровую зависимость, дамы и господа, никто еще не отменял. И причина здесь не в самих школьниках, или играх. Видеоигра – всего лишь средство. Точно так же, как и, допустим, топор. Можно дров нарубить для баньки, а можно и голову кому-нибудь проломить. Но ведь никто не будет говорить, что во всем виноваты производители топоров.

В чем же проблема? Как всегда, проблема в воспитании. Наталья Канцерова в своем выступлении вспомнила недавний нашумевший случай. Несовершеннолетний мальчик остался в городе один: папа уже давно живет с другой семьей, а мама на заработках в Москве. И мальчику в месяц она переводила по 2 тысячи рублей на жизнь. Подросток был вынужден подрабатывать и, в конце концов, превратился в обычного «закладчика», то есть, делал так называемые закладки с наркотиком. На чем его и поймали полицейские.

- Отец этого ребенка во время суда просто сидел и играл в телефоне, - рассказала Наталья Евгеньевна. – Я, как женщина, этого понять не могу. Твоего ребенка вот сейчас отправляют в тюрьму – статья слишком серьезная и по ней почти не предусмотрено условное наказание! А ты сидишь и в игры играешь! Там мальчик в истерике заходился после оглашения приговора – ему реальный срок дали. А отцу все равно.

Картина, конечно же, жуткая. Но что можно было ожидать от предоставленного самому себе ребенка, которому просто некому было объяснить, что такое хорошо и что такое плохо? Вспомните этот стишок. К кому Кроха пришел? Не к прокурору, не к воспитателю, не к учителю. Он к отцу пришел. А ни отца, ни мамы рядом у мальчика не оказалось. Точнее, папа рядом-то был, но толку от него было не то, чтобы очень. Некому было дать совет и направить на путь истинный.

С другой стороны – чего в истерике-то биться, подумают некоторые. Знал же на что шел, надо было и наказания ожидать. Но ведь некому было объяснить мальчишке, что за проступком всегда следует наказание. И это будет не пара ударов отцовским ремнем по мягкому месту, а принудительное заключение в далеко не самое приятное место к людям, которых сливками общества назвать трудно. А кто должен быть объяснить это ребенку? Мать, что бросила сына в погоне за длинным рублем? Или отец, которому игра в телефоне важнее собственного отпрыска? Может, полиция? Или педагоги? Нет, и у тех, и у других совершенно иные функции, отнимающие все их рабочее время, а порой и приличный кус личного.

Этот случай, как крайность, очень показателен. Все чаще в наши дни родители делегируют свои воспитательные функции кому угодно: бабушкам, дедушкам, воспитателям в садиках, учителям. Ну а если всех перечисленных в зоне досягаемости нет, то сойдут и телевизор с компьютером. А игра для ребенка, по своей сути, обучение тем или иным моделям поведения в обществе.

Выходит, что в подростковой преступности, как в явлении, виноваты мы, взрослые. Родителям некогда – они слишком заняты зарабатыванием денег, чтобы одеть и накормить. Учителям тоже не до чужих детей – у него своих семеро по лавкам, которых тоже надо одеть, обуть, выслушать, научить и объяснить. И получается, что ничем не занятый ребенок начинает придумывать себе занятие сам. Либо, за него это делают другие взрослые с куда более прагматичными и приземленными целями, нежели воспитание достойного поколения.

Пионерия и неотвратимость наказания спасет от АУЕ?

При СССР было такое замечательное явление, как пионерия. Ребята ходили в кружки по интересам, играли в шахматы, клеили модели самолетов, скворечники делали. Они были настолько заняты изучением окружающего мира, что времени по-серьезному куралесить не оставалось. А сейчас? А сейчас кружков еще больше, но они все платные. Круг замкнулся.

Кроме того, современные детишки осознали, что до 14 лет их никто в тюрьму посадить не может, а за все их «косяки» будут отвечать родители. Многие учителя слышали эти слова: «Мне 14 нет, Вы мне ничего не сделаете». В Латинской Америке есть даже традиция у местных бандитов – на убийство отрядить малолетку. Если вдруг мальчишку поймают, то ничего ему не будет. Главное, чтобы не пристрелили с перепугу. Далеко ли нам, с расцветом так называемой «субкультуры АУЕ», а по сути – старых добрых гопников из 90-х, до такого?

Не так давно в нескольких городах России прокатились волны насилия. Шайки подростков средь бела дня принимались избивать прохожих. Это что-то вроде игры такой. Приходит через соц.сети задание. Например, избить беременную женщину. И банда выходит на охоту. Процесс снимается на камеру и отправляется как доказательство выполнения задания. Пара таких вот «заданий» и пожалуйста: беспощадный урка, готовый убивать просто так, «по приколу», как детишки говорят, уже родился.

Что же в итоге? Как ни крути, основной сдерживающий фактор для большинства людей – неотвратимость наказания. Если человек четко знает, что за правонарушение ему ничего не будет, для него очень и очень тяжело поступить правильно. Отсюда и гонки по городу, и проезды на «красный», и пьяная езда. Но это взрослые люди, у которых, по идее, уровень умственного и нравственного развития должен быть поболее, чем у 14-летнего подростка.

А теперь представьте, что творится в голове у школьника, который вдруг понял, что ему даже убийство сойдет с рук и прямо сейчас ничего страшного не будет. Оно будет, может быть, когда-то потом. Но вот прямо сейчас его даже в тюрьму не посадят. Постановка на учет в детской комнате полиции сейчас никого не пугает – дети просто не понимают, как это повлияет на их жизнь через 10-15 лет. А некоторые уже настолько прониклись идеологией, будем называть вещи своими именами, гопников, что они хотят грабить, убивать, красть. И такие дети – не страшилка для нерадивых родителей. Они есть в каждой школе, практически в каждом классе.

Как бороться с этой заразой? В наших реалиях это очень сложно. Беседы с полицейскими не работают – в классе достаточно одного гопника, чтобы отравить всех. И пришедшего сотрудника МВД прямо в глаза будут называть самыми неприятными словами, соревнуясь промеж собой в бесстрашии и крутости.

Так, может быть, нужно поближе рассмотреть каждого ученика? Особенно местного заводилу. Того самого юного урку. И не взваливать эту работу на учителей, а доверить это местному участковому. И проверить, с кем этот ученик общается, кто из его круга общения недавно «откинулся», как много они общаются. И сразу станет ясно, откуда ноги выросли. И вот тогда уже можно идти и разговаривать с детьми.

Важно понимать, что любой перевоспитавшийся «сиделец» сам наведет порядок в голове у своего малолетнего родственника, решившего отведать "тюремной романтики". А вот убежденный преступник наоборот, после очередной "отсидки" будет про эту самую романтику вещать, отравляя умы и души детей.

Перевоспитывать нельзя реабилитировать

Про возвращение в приличное общество недавних «сидельцев» речь тоже шла. И тоже сложно спорить с Иваном Александровичем: людей надо возвращать в общество, давать им работу, вводить квоты и всячески стимулировать не возвращаться на кривую дорожку. Но не стоит удивляться, что общество шарахается от бывших зеков, как черт от ладана.

Изначально тюремное заключение и было задумано, как способ общества абстрагироваться от тех, кто законы этого самого общества нарушает. И восприятие такого человека окружающими как опасного чужака вполне естественно и нормально. Куда хуже, если к этим людям начнут относиться с сочувствием - там и до оправдания преступления недалеко, а тогда нынешние АУЕшники нам всем покажутся милыми добрыми мальчиками.

Процент рецидивистов в Пензенской области составил более 60. Иван Александрович назвал это ужасающей цифрой, но и тут нужно разобраться. Не все вошедшие в эту цифру люди совершили преступления из-за того, что им стало нечего есть и негде жить. Некоторым просто нравится жить против закона, а кто-то вполне уютно чувствует себя в тюрьме.

Такой высокий процент рецидива от общего количества преступлений говорит о том, что все меньше и меньше «свежей крови» поступает в преступный мир. И очень значимый процент преступлений совершают убежденные преступники, которых уже не исправить, как бы мы все дружно ни старались. А это уже, господа, симптом оздоровления общества.

Конечно, это не отменяет обязательной работы по «перековке» заключенных в законопослушных граждан. И тут хороша любая помощь: и церковь, и заводы, и даже бывшие зэки, сумевшие найти свое место в нормальном обществе. И даже если всем этим людям удастся перевоспитать хотя бы одного убежденного преступника, то это можно будет считать огромнейшим достижением.

Но важно не забывать, что лучше всего воспитать человека один раз, да так, чтобы потом не пришлось его наказывать, расписываясь в нашем с вами общем бессилии. Ведь каждый преступник – это наша, как сообщества, ошибка, недоработка и вина. Это мы прошли мимо бьющего ребенка отца; это мы не позвонили в полицию, когда сосед избивал жену; это мы сунули ребенку в руки телефон с играми ради пары минут тишины. Так, может, профилактика начинается не с разгребания вороха проблем с уже совершенными преступлениями, а с работы над собой?